17.03.2014 09:26

Резником по горлу

Либеральные правозащитники на конференции в Доме Солженицына дежурно раскритиковали «дикую» и «нецивилизованную» Россию, а один из них разошёлся до того, что выступил с одобрением… пыток на предварительном следствии

20 февраля в Доме Русского зарубежья им. А. Солженицына прошла правозащитная конференция «Против насилия и пыток в правоохранительной и пенитенциарной системах», организованная лидером движением «За права человека» (ЗПЧ) Львом Пономаревым – большим любителем нагреть руки на своем одиозном имидже «борца с кровавым путинским режимом».
Ну, прошла и прошла – мало ли дежурных мероприятий подобного рода, прожигающих в основном западные гранты, презентуется в Москве чуть ли не каждую неделю. И особенно – на фоне сочинской олимпиады, накануне которой правозащитники резко активизировались, выступая в защиту украинских погромщиков, геев и лесбиянок, и даже… лиц, внесенных в федеральный список террористов и экстремистов. Благо, сотрудники иностранных СМИ, перед которыми можно было вдоволь порисоваться, в Россию на тот момент понаехали тысячами.
Одним словом, трепись – не хочу. Лишь бы рот не закрывался, да и доллары капали на заветный банковский счет, милый сердцу всякого правозащитника. (И это – не издевка; попробуйте только заикнуться об усилении госконтроля над миллиардными грантовыми потоками, так сразу же поднимется вселенский либеральный плач по поводу «удушения гражданского общества»). Тем не менее, в некотором роде «солженицынская» конференция была весьма примечательной. А местами – и вовсе скандальной, почти до неприличия. И вот почему.

В первой ее части правозащитники ничего особо нового и прорывного миру не поведали. Мы и без них знаем: проблем в российских тюрьмах предостаточно. Правда, далеко не во всех, что признают и сами «поборники прав заключенных». А потому выступающие не особо заморачивались фактами, выполняя совсем другую задачу – любой ценой выставить Россию в глазах Запада дикой и нецивилизованной страной.
Так, выступая после усыпляющего доклада Л. Пономарева, председатель Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмила Алексеева, признавшись, что она «не совсем понимает, кто здесь собрался», желчно раскритиковала российские суды, силовиков и Общественную палату – видимо, сослепу и не заметив, что в президиуме конференции важно восседала член ОП Мария Каннабих. А под конец пообещала «лечь костьми за расширение прав правозащитников во всех областях» (имея в виду те сферы государства, куда правозащитники давно пытаются пролезть, но куда их, от греха подальше, и не думают пускать). 
Да уж, «отожгла» старушка своими пророчествами насчет «костей». Спору нет, ей действительно уже на грязи пора, к земле привыкать, а она все никак не уймется на 87-м году бурной жизни.
В свою очередь, омбудсмен Владимир Лукин (один из основателей откровенно прозападной партии «Яблоко») признался в том, что за долгие годы просиживания на своем посту ему «не удалось решить проблему пыток в тюрьмах».
Вопрос: чем же тогда занимался этот раскормленный и вальяжный субъект на казенной должности, регулярно получая немаленькую зарплату из рук правителей «дикой страны с огромным опытом бесчеловечного отношения к заключенным» (цитата из Лукина)? Волосы из ноздрей выщипывал, грузно вертясь перед зеркалом, и делал омолаживающие маски на морщинистом лице?
После Лукина выступила небезызвестная Ирина Прохорова, руководитель федерального гражданского комитета партии «Гражданская платформа» – спонсируемой ее братом, олигархом Михаилом Прохоровым (на деньги, уведенные из народного кармана). Пафосно назвав правозащитников «героями» (хотя, на самом деле, ни на одном из них и пробы ставить негде), она «храбро» выступила в защиту «болотных узников, преследуемых властью» (можно подумать, это власть заставляла их участвовать в массовых беспорядках), а затем определила правящую в России систему как «сталинский деспотизм».
Пожалуй, это именно тот случай, когда образование – а все мы не раз слышали либеральные вздохи и ахи по поводу того, какая же Ирина Прохорова «умная, грамотная и образованная» – не дает человеку ни ума, ни совести. Уж лучше бы эта неуемно болтливая дамочка посоветовала своему братцу прекратить баловаться нетрадиционными шашнями (как известно, куршевельские б..ди – это всего лишь декоративное прикрытие), а не занималась бы «политикой» с антироссийским душком, впадая в истерику стареющей вертихвостки.
Дальше все было еще скучнее и банальнее.
Некто Наталья Таубина (глава фонда «Общественный вердикт») рассказывала всякие ужасы о «пытках электрическим током», которые, как выяснилось, «зафиксировать» ей не удалось (!). Вторя ей, московский омбудсмен Александр Музыкантский констатировал свою никчемность и бессилие в защите прав заключенных («на все мои жалобы приходят отписки»).
Адвокат олигарха Ходорковского и «мирных чеченских беженцев» Карина Москаленко (подружка дочери Л. Пономарева – адвоката Елены Липцер) призвала оказывать давление на Россию через Страсбургский суд, а член правления правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов выразил крайнее неудовольствие жесткой политикой Москвы в конфликте на Кавказе. (Видимо, он считает, что головорезов из банды Доку Умарова нужно не отстреливать, как бешеных собак, а сдувать с них пылинки и носить им кофе в постель, поселив в кремлевском санатории).
Вдобавок ко всему, председатель комитета «Гражданское содействие» – грантовой конторки, специализирующейся на защите нелегальных мигрантов (в том числе, и «отмороженных» бандитов) Светлана Ганнушкина, употребив в отношении России словосочетание «дикие времена», обвинила силовиков (которые, по ее словам, «неизлечимы») в «незаконном преследовании» кавказских боевиков и их родственников (которые, разумеется, все белые и пушистые, и не могут быть ни в чем виноваты по определению).
Кроме того, присутствовали в зале, но почему-либо не выступали личности, известные в совсем уж узких кругах. Например, член МХГ Валерий Борщев (тот самый, кого однажды назвал «сукой» и прилюдно послал на три буквы лимоновец Сергей Аксенов), председатель нижегородского «Комитета против пыток», ярый кавказофил Игорь Каляпин (на вид – совершенно неадекватный субъект), эксперт фонда «В защиту прав заключенных» (еще одной пономаревской структуры для выкачивания грантов) Надежда Раднаева, член президиума бабуринской партии «Российский общенациональный союз» Илья Константинов (его сын Даниил, «русский националист», находится в СИЗО по обвинению в убийстве), эксперт движения «За права человека» Елена Санникова (восторженная поклонница русофоба Бориса Стомахина), а также башкирская защитница террористов из мусульманской секты «Хизб ут-Тахрир» Эльмира Жукова (причем, в окружении своих «подзащитных»), и прочие, мягко говоря, неоднозначные персонажи.
Однако больше всех навел шороху не кто иной, как член МХГ, а по совместительству – маститый адвокат, член ОП РФ и глава Адвокатской палаты Москвы Генри Маркович Резник. Тот самый, который, по его кичливым словам, «трахнул» родину, а заодно и КГБ (интересно, неужели у этого старого пройдохи и впрямь что-то еще работает, кроме безудержного языка и кончиков пальцев для расстегивания ширинки?). И который – опять же, с его слов – является «настоящим русским человеком». Так мы ему и поверили – с каких это пор русские по 18 лет подряд заседают в еврейском конгрессе?
Приведем выдержки из его весьма познавательного, хотя и несколько непоследовательного (то ли возраст Резника подводит, то ли либеральная каша в голове) выступления:
«После фильма Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» общество заглянуло в глаза само себе, потому что увидело, что фашистами становились обычные люди. Почему сотрудники ФСИН пытают политзаключенных? Среди них много садистов? Я не думаю. Садисты – это единичные экземпляры. А пытают они потому, что пытки – это не цель, а средство. Почему у нас пыточное следствие? Потому что пытка может послужить эффективным средством расследования.
И все это происходило не только в России, но и старушка Европа ой как преуспела по этой части. Там были и пытки, и ордалии. Бросят подозреваемого в воду, и если он утонул – то, значит, виноват, а если нет – то невиновен. Потом в Европе было осознано, что преступные методы борьбы с преступностью – опаснее самой преступности. Но в России никогда не прекращались пытки в расследовании преступлений. В 60-е я был капитаном милиции. Вы знаете, какой тогда в Москве был процент раскрываемости квартирных краж? 82%. 
Меня расстроил наш надежа-президент, который попенял, что мало преступлений раскрывается, хотя цифры раскрываемости – 47%. Но ведь раскрываемость преступлений – это не главная задача. Главная задача – это защита конституционных прав граждан. В Европе, если вас ограбили в аэропорту, то просто внесут информацию об ограблении в сводки. А у нас заставляют по каждому такому случаю дело открывать, и требуют раскрываемости…» (конец цитаты).
Надо сказать, когда г-н Резник стал настолько убедительно оправдывать пытки в процессе предварительного следствия (а он точно знает, что говорит – сам ведь упомянул о своем богатом милицейском опыте; надо бы еще проверить, кто из его местечковых предков служил в расстрельной команде ЧК), зал как-то съежился и тихо загудел. Но, как оказалось, отнюдь не по причине того, что убеленный сединами «трахальщик» самозабвенно рубил с плеча правду-матку. А потому, что правозащитники всего лишь сочли неуместной такую откровенность на публичном мероприятии.
Неудивительно, что выскочивший следом за Резником на трибуну директор Института прав человека Валентин Гефтер завопил в микрофон буквально следующее:
«Я бы попросил г-на Резника никогда – вы слышите, никогда – и особенно в присутствии сотрудников МВД (а они были приглашены на конференцию; прим. автора) – не признавать того, что пытка может дать доказательства по совершившемуся преступлению! 
Я считаю, нам нужно ратифицировать конвенцию Европейского комитета против пыток, и тогда у нас будет механизм. Но для этого нужна политическая воля, и независимый человек на должность омбудсмена. Иначе вся эта система не сдвинется. А эксцессы исполнителя мы сможем научиться исправлять!» (конец цитаты).
Ну что ж, зато теперь мы знаем из первых уст (а кому еще верить, как не «героическим» правозащитникам?), что пытки – это, на самом деле, никакие не пытки, а досадный «эксцесс исполнителя». Мол, чего в жизни не бывает…
Судя по всему, разницу между пыткой и эксцессом правозащитники не смогут понять до тех пор, пока кого-нибудь из них менты не запытают до смерти, забив в ж… бутылку из-под шампанского. А то – и вовсе сожгут заживо. При этом разбирает любопытство: какие методы «силового воздействия» применял против подследственных капитан советской милиции Резник, выбивая из них признания? Иголки под ногти загонял, резал по живому, прикреплял электроды к мошонке, насиловал подручными предметами, или подвешивал на дыбе?
Впрочем, как и следовало ожидать, в официальных отчетах о ходе конференции прикормленные журналисты изрядно причесали и пригладили шокирующие признания вошедшего в раж «адвоката заплечных дел». На одном сайте скучно написали, что г-н Резник «обосновал необходимость скорейшей смены парадигмы следствия и деятельности правоохранительных органов». На другом – что он «заметил, что пытки в тюрьмах превратились в России в эффективный метод достижения цели раскрытия преступления».
А кое-где – вообще не упомянули о том, что Резник присутствовал на «антипыточной» тусовке. Как будто его там и не было. Замечено: самая жестокая цензура – это цензура в «свободных» либеральных СМИ. Которые давно пора хорошенько почистить, выскоблить и проветрить.

Денис МЕЖУЕВ,
Москва,
специально для информационного агентства ИНСАЙДЕР

Прочитано 5982 раз

Карта сайта

Сейчас 74 гостей онлайн