Как можно получить осколочные ранения, не находясь в расстреливаемом из гранатомета автомобиле или в комнате дома? Разве она была в доме, наполненном людьми, детьми, по которому стреляли в 2010 г., общалась ли с кем-нибудь из тех, чьи жизни были подвергнуты смертельной опасности? Нет, разумеется, героиня интервью там не бывала.
Но ее деверь, родной брат мужа, однажды там побывал. После одного из покушений я получил информацию о возможной причастности к ним Кчача, и посчитал нужным передать Алмасбею об этом. Его брат приехал для встречи со мной из Санкт-Петербурга в сопровождении их двоюродного брата Рушьи Барцица (фигуранта уголовного дела по последнему покушению). Они, естественно, отрицали причастность Кчача к этим преступлениям.
– Зачем вы это сделали?
– Я считал правильным, во избежание худших последствий, предупредить о наличии такой информации и предостеречь. К сожалению, выводы не были сделаны, и беда пришла во многие семьи.
Если принимать заявления вдовы, надо поверить и в то, что защищаемые ею братья Читанава – Эдгар (он служил при Кчаче в СОБРе) и Эдлар к покушениям не причастны, но признались «под пытками». Как, впрочем, и другие подсудимые, свидетельствовавшие о том, что по указанию Кчача пристреливали оружие, которое было найдено следствием на территории пансионата «Кудры». Видимо, его схоронили там по моему поручению?
Может, вдова знает и о том, кто давал поручение убить кандидата в президенты Анкваба в ходе предвыборной встречи в с. Алахадзы 17 августа 2011 г. при большом скоплении народа – из снайперской винтовки, найденной на территории подконтрольного ее мужу пансионата?
Ну, и тот же Анзор Бутба, внезапно «заболевший», который в ходе судебного разбирательства «не узнал» собственный голос в телефонных переговорах, – не заказывал, не покупал автомашину, не поручал сточить с нее идентификационные номера – для последующего использования в совершении покушения?
Видимо, это не он при одной из сорвавшихся попыток покушения на меня сидел с сообщниками в кустах с ручным пулеметом? И не он проводил встречи с исполнителями преступления в кафе на въезде в Гудауту, закусывая при обсуждении планов покушения горячими пирожками? По всей вероятности, не он, сидя за застольями в апацхе на Белой речке, прилюдно, входя в раж, твердил, что намерен убить президента? 
Таких фактов – огромное множество. Что с ними прикажет делать вдова Кчача и все другие, занятые проблемой развала судебного процесса?
– Так что же с версией о том, что Кчач будто бы был убит по вашему приказанию?
– Вдова и все другие должны понимать, что именно живым Кчач нужен был следствию, суду и мне. Потому что он мог рассказать больше, чем все остальные подсудимые – по серии политических, заказных убийств и похищений известных в Абхазии лиц: Анатолия Какубавы, Зураба Ачбы, Юрия Воронова, Гарика Айбы, Аки Ардзинбы. Полагаю, что Кчач действительно многое об этом хорошо знал.
– Вдова Кчача заявила, что готова на эксгумацию для доказательства его убийства...
– Кто ее останавливает? Ну, нет же Анкваба во власти, ее окружают все свои по духу, по убеждениям. Что их держит? Заодно она и в судебном порядке, а не через эмоциональное интервью, докажет свои обвинения против меня. Жаль, что тяжелым положением вдовы Кчача умело пользуется редактор «Нужной газеты». Не покидает ощущение, что Изида Чания обладает большим опытом в вопросах самоубийств или убийств супругов.
– За что вы были арестованы или задержаны на трое суток?
            – Это еще один бредовый, рассчитанный на несведущих, пассаж – о том, что якобы Кчач после войны надел наручники и посадил меня на три дня в камеру. 
Я понимаю, что правда звучит больно для вдовы, но должен развеять «героический» образ мужа, который она рисует. Не мог один из порученцев и охранников председателя Верховного Совета Абхазии Кчач, даже если он тогда был бы генералом, надеть наручники на депутата и одновременно и. о. министра внутренних дел Анкваба. Кто-то же, кроме Кчача и его супруги, должны были об этом знать? Ну, как минимум, мои коллеги по парламенту и правительству. Или, может, мои мифические сокамерники?
Напомню снова: «после войны» председатель ВС Абхазии Владислав Ардзинба предложил мне стать министром юстиции, без наручников.
– В интервью упоминается, что вас «выдворили из Абхазии». Что это за история?
– Вдова рассказывает, что я якобы не подчинился приказу Ардзинбы, и расстрелял «правительство Госсовета Грузии во главе с Шартава, захваченное при освобождении Сухуми». Мне уже приходилось затрагивать эту тему. Но, по всей вероятности, некоторым она все еще не дает покоя. Повторяюсь: ни я, ни тогдашний руководитель Службы безопасности РА Геннадий Берулава не имеем отношения ни к их задержанию и конвоированию, ни, тем более, к расстрелу.
За исключением двух членов грузинского правительства в Абхазии Юрия Гаввы и Рауля Эшбы (вывезенных отдельно), пленники в целости и сохранности были доставлены бойцами абхазской армии из Сухуми в Гудауту, в здание министерства обороны. А вот что произошло потом...
Если у абхазского общества есть запрос на данную историю, готов рассказать то, что нам тогда стало известно. В том числе, и о лицах, вполне себе здравствующих, активных организаторах прошлогоднего государственного переворота, ныне томящихся в политике и заодно пытающихся давать мне оценки.
– Почему этот инцидент не был расследован?
– Расследование было проведено прокуратурой Абхазии. Но я не знаю о его судьбе. Уверен, что и сегодня материалы находятся в архивах генпрокуратуры, их всегда можно вытащить на свет.
– В интервью упоминается схрон оружия, и то, что следствие и по нему выбивало признательные показания.
– Это был не один схрон, а несколько. И они были обнаружены у главаря т. н. абхазского джамаата Рустама Гицбы, его заместителя Эдгара Читанавы, а также в других местах.
Что из себя представляли эти схроны? 3 переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла» и «Стрела», 15 кг тротила, более 40 кг алюминиевого порошка и провода к электродетонаторам, крупнокалиберный миномет и 36 снарядов к нему, противотанковый комплекс «Конкурс-М» калибра 80 мм с пусковой установкой 9П-135 и двух ракет 9М-113, 26 единиц реактивных гранатометов РПГ-26 «Аглень», 2 противотанковых гранатомета, реактивный пехотный огнемет РПО «Шмель», 4 противотанковые кумулятивные гранаты ПГ-9 к станковому противотанковому гранатомету СПГ-9 «Копье», автоматический станковый гранатомет АГС-30 и 152 снаряда к нему.
Там было 15 выстрелов 24ПГ-15 к полуавтоматической гладкоствольной пушке БМД-1, 12 противотанковых мин ТМ-57, 15 кумулятивных противотанковых гранат, 834 снаряда ВОГ-25 к подствольному гранатомету ПГ-25 «Костер», 41 ручная граната с запалами, более 10 тыс. патронов к стрелковому нарезному оружию. Таким арсеналом обладали «безобидные» ребята, которых преследовал Анкваб.
О том, что они готовили теракты, в том числе и против проведения Олимпиады в Сочи, есть свидетельства, полученные в ходе совместных оперативных мероприятий российских и абхазских спецслужб. Поэтому утверждения о том, что из арестованных якобы выбивались показания – попытка обмануть общественность.В этой попытке – умысел на разрушение уголовного дела, прекращение судебного разбирательства и освобождение остающихся под арестом террористов.
Думаю, чтобы спасти террористов от возмездия, у них (действующих властей Абхазии во главе с Раулем Хаджимбой) есть два пути: либо уничтожить все материалы уголовного дела, либо перевести адвокатов в судьи. Потом можно будет, не выезжая к краснодарским онкологам, по одной медицинской справке освободить всех списком, на месте. Это будет историческим «торжеством» нового абхазского правосудия, ведущего в бездну тотального беззакония.
– В интервью сказано, что все родственники подсудимых решительно настроены…
– Видимо, так же решительно, как после убийства сотрудников охраны президента они перепрятывали членов своих семей, боясь кровного мщения. Невиновный не боится. Даже советская власть со всей мощью силовых структур не смогла побороть кровную месть.Поэтому я настойчиво просил родственников убитых не предпринимать незаконных действий. Это было, поверьте, очень трудно. Но семьи убитых проявили выдержку, законопослушность.
Скорее всего, это, а затем и государственный переворот (совершенный русофобом Хаджимбой и его «соратниками»), вдохновило близкое окружение и патронат подсудимых преступников, и теперь они голосят так громко, что не слышно пострадавших. Думаю, что такие интервью и такое поведение действительно провоцируют не только родственников потерпевшей стороны, а и всех других, кто чудом уцелел в неоднократных покушениях.
Напомню, при первом покушении, в 2005 г., это были Леонид Лакербая и Ахра Герия. При втором, в том же году, тяжелое ранение получил Роман Герия. В 2007 г. при попадании снаряда из гранатомета в служебную автомашину за рулем был тот же Ахра Герия. В доме, по которому был произведен прицельный выстрел из гранатомета, проживает семья моего шурина Инала Лакобы.
При последнем покушении на оживленной магистрали могли погибнуть десятки людей. За рулем разорванной в клочья от взрыва машины вновь был Ахра Герия. Вдова легко может найти его и спросить, кто сидел с ним рядом. А заодно он может показать ей то, что осталось от автомобиля; зрелище – не для слабонервных.
В сгоревшей машине сопровождения, кроме двух погибших, находился еще один охранник, Нодик Силагава, который был ранен. То есть, при попытках убить меня преступники подвергали смертельной опасности жизни и тех, кто мог находиться рядом по долгу службы или в одном доме со мной. Этого террористы не могли не понимать. И, тем не менее, осознанно шли на кровопролитие.
Сидя в редакции, говорить и писать, что «где-то взрывались дороги, какие-то столбы...», а «его там не было…», довольно легко. Видимо, на себе надо почувствовать силу взрыва, равного от 4 до 30 кг в тротиловом эквиваленте, или удар кумулятивного снаряда из гранатомета.
В качестве эксперимента вдова Кчача и другие аналогично рассуждающие могли бы устроить себе нечто похожее (взрывы на дороге, в машине, в доме). Посмотрим, какие будут результаты краш-теста, какое будет получено удовольствие. А пикейные жилеты, сидя на досуге в кофейне, станут рассуждать, что они сами это организовали, а вообще-то их там не было...
Наверное, редактору «Нужной газеты» тоже некое высшее чувство подсказывало не быть в собственной машине, когда в прошлом году одну подожгли, а новую, «тяжким трудом» заработанную, обстреляли. Но у меня и мысли не возникло, что она могла заказать себе такой «подарок» для укрепления ореола великомученицы, бесплатной защитницы гражданских прав и всеобщей справедливости.