Судите сами: стоило лишь президенту заговорить об укрощении коррупции в сфере ЖКХ и энергетики, как тут же ему на блюдечке с голубой каемочкой «подали» подозреваемого. Причем, не одного, а вместе с «вертикально интегрированной структурой» (для сведения: столь мудреным словосочетанием косноязычные сотрудники СК окрестили выстроенную в Мурманской области систему энергоснабжения).
В итоге, поневоле складывается ощущение, что, под предлогом самоотверженной борьбы с коррупцией, заполярные правоохранители гребут просто всех подряд, преследуя какие-то свои (и не факт, что служебные) интересы.
В частности, помимо экс-гендиректора «Колэнергосбыта» Геннадия Шубина (чей арест, пусть и с трудом, но еще можно как-то мотивировать – к примеру, записав его «главарем интегрированной структуры») и его племянника Александра Хазова, арестована еще целая группа людей, имеющих отношение не только к этому предприятию, но и к энергетике вообще.
Среди арестованных – Светлана Приходько, помощник по юридическим вопросам нынешнего директора компании Руслана Червякова, а также одна из собственниц компаний-акционеров «Колэнергосбыта» Наталья Тюкачева, состоящая в совете директоров компании «Научно-техническая фирма «Комплексные системы».
Как правило, вынося решение о содержании подозреваемого под стражей, суд исходит из того, что, оставаясь на свободе, фигурант уголовного дела может оказать давление на свидетелей, уничтожить улики, а то и натворить чего похуже. Но, в данном случае, невозможно было предположить, какое «давление» могли оказать на кого-либо Приходько и Тюкачева. Ну, никак не вяжутся бита, темный лес и крепкая веревка с образом двух хрупких женщин...
Что же касается «уничтожения улик», то и здесь ситуация – на грани абсурда. Ведь, учитывая, что расследование целой серии «энергетических» уголовных дел тянется без малого год, сопровождаясь бесчисленными обысками и изъятиями документов в офисах мурманских энергокомпаний, то все улики, вроде бы, давно должны находиться в руках компетентных органов. Поэтому абсолютно непонятно, что и каким образом могли «уничтожить» арестантки – ну, разве что они на танке ворвались бы в полицейский околоток, и взорвали сейф, в котором хранятся следственные материалы…
Вдобавок, есть немалые основания полагать, что вовсе не мифическое «противодействие следствию» заставляет правоохранителей лезть из кожи вон, дабы как можно дольше оставить фигурантов дела за тюремной решеткой.
Так, адвокат Натальи Тюкачевой Максим Майоров еще несколько месяцев назад сообщил – в заявлении на имя Уполномоченного по правам человека Владимира Лукина – о более чем странном визите к его подзащитной троих мужчин, двое из которых представились сотрудниками ФСБ, а третий – неким «адвокатом Кузнецовым».
Не вдаваясь в подробности того, почему женщина оказалась в сырой и смрадной камере, визитеры с ходу предложили ей подписать пакет документов, часть из которых предполагала передачу третьим лицам ее доли в предприятии-акционере «Колэнергосбыта», а другая являла собой отказ от претензий после такого рода «добровольной» передачи.
То есть, бесцеремонные посетители буквальным образом предприняли попытку, пользуясь безвыходным (и в прямом, и переносном смысле) положением арестантки, средь бела дня «реквизировать» ее личную собственность.
При этом, аргументировали свое предложение наглые вымогатели предельно просто: мол, или «выйдешь из СИЗО раньше срока», или «сама понимаешь, что с тобой будет дальше».
Кроме того, сотрудники ФСБ (а то, что это действительно были чины из «конторы», подтвердил ведущий дело Тюкачевой следователь, выписавший им разрешение на встречу) цинично намекали на критическое состояние здоровья Натальи, оказывая на нее жесткое (если не сказать, жестокое) психологическое воздействие.
К слову, здоровье Тюкачевой и вправду оставляет желать лучшего. У женщины, отмечает другой ее адвокат, Анна Алифанова, диагностирована ишемическая болезнь сердца. Уже одно это с самого начала делало невозможным ее пребывание в тюремной камере, и сотрудникам СИЗО неоднократно приходилось вызывать к подследственной «скорую помощь».
Спустя 2,5 месяца, стараниями адвокатов и правозащитников, Тюкачеву все-таки перевели под домашний арест. Однако у Светланы Приходько также вскоре было зафиксировано резкое ухудшение здоровья – вполне возможно, грозящее ей гибелью (поскольку артериальная гипертензия – далеко не шутка; ведь именно это заболевание, согласно медицинской статистике, является основной причиной инфарктов и инсультов).
Впрочем, ни прокуратура, ни суд отчего-то не спешат встать на защиту законных прав арестантки, явно отстаивая чьи-то иные интересы, которые вполне могут стать смертельными для женщины, попавшей под «пресс» мурманских силовиков без единого доказательства вины.
Видимо, местных правоохранителей, уверенных в собственной безнаказанности, отнюдь не пугает малопривлекательная перспектива попасть в новый «список Магнитского». Равно как не страшит их и незавидная судьба множества разоблаченных в России «оборотней в погонах».
Не проявляет никакого внимания к скандальной ситуации и губернатор Мурманской области Марина Ковтун, которая, как ни крути, не может не быть в курсе всей этой крайне неприглядной истории.
Ведь не следует забывать, что г-жа Ковтун до момента своего назначения на должность главы региона числилась замдиректора (по связям с СМИ) Кольской горнометаллургической компании (ГМК), принадлежащей небезызвестному «Норникелю». А именно «Норникель», эта агрессивная корпорация-монстр, изрядно «наследившая» в Заполярье, по некоторым сведениям, активно лоббирует устранение своих конкурентов в местной энергетической сфере – разумеется, неуклюже изображая потуги в сфере непримиримой борьбы с коррупцией.
К тому же, у г-жи Ковтун нынче совсем другие интересы и пристрастия. Так, прошедшей весной в столице области с ее благословения прошел квир-арт фестиваль «Мрак нормативности», в рамках которого все желающие имели возможность ознакомиться с творчеством «прогрессивных» поклонников нетрадиционных сексуальных отношений. Что, конечно, гораздо важнее судеб невинных людей, оказавшихся за решеткой. Даже если ценой повального и наплевательского равнодушия может стать чья-то безвременная смерть на тюремной койке.