Не в последнюю очередь причиной общего признания заслуг Эрнста Мулдашева стало то, что в своей работе он проявляет себя столь же бесстрашным и неутомимым исследователем, как и в области хобби. Например, он первым в мире отважился на операцию, в ходе которой слепому пациенту путем трансплантации сетчатки и роговицы было возвращено зрение. Ранее подобное считалось невозможным – ведь это практически равноценно пересадке глаза.
Ещё на заре своей научной работы Эрнст Рифгатович увлекся проблемами аллотрансплантации. Не будем сейчас погружаться в подробности этой медицинской темы: она сложна и не укладывается в рамки данного материала. Отметим, однако, что этот метод лечения находится сейчас на острие интереса мировой медицинской науки. Заметим, также, что российская научная школа пользуется в этом вопросе заслуженным авторитетом.
Ещё в 1975 г. Мулдашев собрал коллектив единомышленников и результатом их напряженной работы стал запатентованный в 1987 г. пересадочный биоматериал «Аллоплант». Мулдашев изобрел технологию, перевернувшую всю идею трансплантологии: вместо того, чтобы подавлять иммунную реакцию организма реципиента на пересадку, она позволяет стимулировать его к регенерации пораженных или утраченных органов и восстановлению их нормальных функций. Поэтому, кстати, «Аллоплант» успешно применяется не только в офтальмологии, но и в ряде других медицинских направлений.
Мулдашев, однако, на этом не остановился. Мало ли у нас изобретений, благополучно похороненных в архивных залежах патентных бюро? На самом излете советского государства Эрнст Рифгатович сумел пробиться сквозь бюрократические рогатки и чиновное равнодушие, добившись в 1990 г. решения российского минздрава о создании в Уфе Всероссийского Центра глазной и пластической хирургии.
По факту это чиновничье благословение означало немногим более чем ничего. В стране бушевала перестройка, кризис сменялся катастрофой, экономика рухнула, и все надежды бюджета возлагались только на кредиты МВФ. Все, что удалось получить под решение минздрава – изрядный кусок пустыря в столице Башкирии.
Наверное, только Господь всемогущий ведает, сколько сил и нервов стоило Мулдашеву воплотить в жизнь решение министерства. Однако результатом его усилий стал впечатляющий комплекс зданий, где нашлось место и для клиники, и для исследовательских лабораторий, и для производственной базы – всего более 20 тысяч квадратных метров. Внутренний дворик для прогулок пациентов украшают оригинальные скульптуры, наполненные глубоким смыслом, а главный корпус – самая большая в мире модель человеческого глаза.
При этом Мулдашев еще и оперировал, совершенствовал свои изобретения, готовил учеников и не оставлял своих увлечений. Кстати, коридоры клиники еще недавно были украшены его собственными картинами – и вовсе не из хвастовства. Эти произведения рассчитаны на стимуляцию восстановления зрения пациентов после операций.
«Аллоплант» Мулдашева вскоре получил у пациентов титул «препарата последней надежды». Наверное, неспроста уфимская клиника обрела, без преувеличения, международную известность. Больные едут сюда из девяти десятков стран, а более 700 российских клиник заказывают здесь уникальные препараты. Построены или планируются к строительству филиалы Центра в Казани, Хасавьюрте и других российских городах. Уже готов (но, к сожалению, по понятным причинам, заморожен) филиал в Белграде, идет подготовка к аналогичному строительству в Шанхае.
Беда пришла, откуда не ждали. Будучи, формально, федеральным чиновником (Центр тогда находился в составе российского минздрава), Мулдашев был вынужден подчиниться закону, ограничивающему предельный возраст для руководителей ведомств. В 2018 г. на посту директора Центра его сменил ученик, защищавший свои диссертации на работах Мулдашева доктор медицинских наук Радик Кадыров.
Казалось бы – идеально: преемственность сохранена, стабильность работы Центра гарантирована. Вот только Кадыров повел себя на новой должности, как дикий кочевник, дорвавшийся до сокровищ Рима.
Чтобы подробно описать его вредительскую – иначе не скажешь – деятельность, потребуется отдельная, и весьма объемная статья, но кратко обрисовать ее нужно. Первым делом он постарался низвести своего учителя до уровня почетного пенсионера: от всех изолированного и ни на что не влияющего. У Мулдашева, занявшего номинальный пост президента Центра, отобрали право хоть как-то контролировать административную и финансовую политику организации. Его лишили служебного транспорта, связи, а самое главное – выгнали из операционной.
Остался лишь кабинет. Позже выяснится, что он нашпигован «жучками», а рядом с его дверью всех входящих фиксирует камера видеонаблюдения. Сотрудники, имевшие несчастье переступить этот порог, следом получали вызов на допрос к Кадырову: зачем ходил, чего хотел?
Это, впрочем, цветочки. Словно слон в посудной лавке, новый директор взялся наводить собственные порядки и в научно-производственной работе Центра, закрывая своими решениями целые отделы и перспективные проекты исследований. Сидя в своем кабинете, Мулдашев мог лишь бессильно наблюдать, как один за другим покидают центр талантливые ученые, многие – с мировым именем.
Что двигало Кадыровым? Чужая душа – потемки, но наблюдатели выдвигают три версии. Иные считают, что виной всему банальная зависть: годами пребывая в тени учителя, Кадыров мечтал не только поменяться с ним местами, но и вовсе стереть память о нем. Недаром, едва возглавив Центр, он приказал убрать со стен картины Мулдашева. А затем заговорил о «возвращении к традиционной (читай – основанной на устаревших методах) офтальмологии». Правда, кому будет нужна очередная «традиционная» клиника, кои присутствуют в любом областном центре (а кое-где и по две-три), не объяснял.
По другой версии все дело в деньгах. Сейчас Центр Мулдашева имеет годовой оборот в размере около полумиллиарда рублей в год – и эта цифра вполне может быть удвоена. Недаром Кадыров, едва устроившись в кресле директора, потащил в Центр свою многочисленную родню.
Третья версия – конспирологическая. На пике разгрома, учиненного Кадыровым, у дверей Мулдашева внезапно возникли сердобольные представители американского Управления перспективных исследовательских проектов (DARPA). Обещали золотые горы, содействие в организации клиник в каждом из штатов США, финансирование не только медицинских исследований, но и экспедиций по следам тайн и загадок. Обломались: не тот человек Мулдашев, чтобы Родину на понюшку табака менять.
По странному совпадению, дочь Радика Кадырова как раз живет в США. И не просто живет, но и обладает гражданством этой страны. Когда об этом сообщила башкирская пресса, Кадыров пришел в ярость и попытался засудить журналистов – однако все его иски были отклонены. В пушку, видать, рыльце-то. А уфимцы теперь гадают: это Кадыров через свою дочь «просигнализировал» куда надо в надежде, что его учитель наконец исчезнет с глаз долой, или американские спецслужбы настойчиво попросили о содействии?
Даже если верны все три версии, это уже не столь важно. Бурная деятельность Кадырова относительно быстро пришла к своему финалу: развал Центра и практическое уничтожение его научной школы требовали срочных решений, как и сомнительные махинации директора. В итоге в мае 2021 г. Кадырова взяло в оборот республиканское МВД Башкирии, а в августе Центр был присоединен к Башкирскому государственному медицинскому университету (БГМУ). Одновременно с этим появилось и новое руководство.
Сам Эрнст Рифгатович в тот момент высоко оценивал перспективы центра после реорганизации. По его мнению, в БГМУ создана качественная научная школа, а его ректор Валентин Павлов – прогрессивный ученый, склонный к глубоким научным изысканиям.
Может, оно и так, но присланная оттуда директором Центра кандидат медицинских наук Ольга Ефремова (прежде она работала замглавврача по медчасти Клиники БГМУ) проявила себя достойной наследницей Кадырова. Скандальный эпизод, с которого начинается этот материал, произошел именно по ее инициативе.
Да и в остальном г-жа Ефремова ведет себя немногим лучше своего предшественника. Продолжаются давление на сотрудников (вплоть до того, что врачам, берущимся за сложных пациентов, угрожают увольнением и даже уголовкой: а неча статистику портить!). Хуже того, из клиники изгоняется сам дух заботы о человеке, который заменяют на гонку за рублем и трепетное соблюдение бюрократических параграфов.
Об этом сам Эрнст Рифгатович с болью рассказывает в интервью программе «Уфимское время» 24 октября этого года. По его словам, «новое руководство Центра оказалось бездушным». В частности, рассказал Мулдашев, сюда обращаются люди, пострадавшие в боях на Донбассе.
Одного такого пациента администрация долго гоняла по инстанциям, заставляя собрать тонну никчемых бумажек, а в конце концов потребовала деньги за лечение! Абсурд? С точки зрения Ефремовой, вовсе нет: пациент бывший боец народной милиции ЛДНР, то есть – иностранец. Аналогичная ситуация и с сирийскими военными. Мало ли, что они называют себя «солдатами Путина». Паспорт есть? Нет? Тогда плати!
«Сейчас слово "Родина" многого стоит», - говорит Мулдашев. Но для таких, как Кадыров и Ефремова, судя по всему, дорого стоят только бумажки, желательно – зеленые. Вот уже шестой год они упорно превращают Центр, основанный на регенеративных медицинских технологиях, в центр уродливой, дегенеративной медицины.
Эрнст Рифгатович поставил такой диагноз: «В Центре денежная шизофрения. Вторая проблема - зависть. И третья - гордыня». Сам он не сдается, и, даже отстраненный от своего детища, продолжает биться за его выздоровление. Но один в поле не воин. А мы ведь своих не бросаем, верно?
Игорь Полежаев
